Ветеран Великой Отечественной, фронтовой разведчик Иван Лыткин поделился в интервью РИА «Победа РФ» воспоминаниями о 22 июня 1941 года, начале войны, неудачной попытке попасть на фронт и о Победе.
— Иван Петрович, где Вы были 22 июня 1941?
В 1941 году мне исполнилось пятнадцать лет. Я тогда только седьмой класс закончил и 22 июня поехал рыбтехникум документы подавать на поступление. Отдал бумаги. Слышу, что-то по радио говорят, а все вокруг бегут к этому репродуктору на столбе. Подошёл и понял: война началась. Германия напала. Я документы из техникума тут же забрал и домой, в деревню. Прибегаю, смотрю, а там уже мужчин на фронт собирают.
— Пытались сами попасть на фронт?
Конечно. Я первым делом стал думать, подсчитывать, когда же меня призовут. Мы же в школе военное дело изучали. И когда началась война, то поняли, что не зря всему этому учились. Первый год войны я в деревне поля пахал, за пятерых работал. А когда исполнилось шестнадцать лет, первый раз попытался попасть на фронт.
— Почему не удалось?
Я сбежал из дома и вместе с остальными мужчинами уехал в Омск на призывной пункт. А там уже ко мне капитан подходит и спрашивает: «Лыткин! Вам сколько лет?». Я и сказал: «Семнадцать, как и остальным». Помню, он так грозно посмотрел и пообещал трибунал мне организовать вместо армии. Зато, что соврал капитану Красной Армии. Помню, я тогда ужасно испугался. Думаю: «Ничего себе, вместо фронта меня под трибунал». Пришлось сознаться, что годик я себе приписал. Вот только вместо обещанного трибунала капитан подошёл и говорит: «Ты молодец! Но возвращайся-ка ты в свою деревеньку. На тебя войны ещё хватит». Вот я домой и вернулся ждать, когда же наступит и мой призывной возраст.
— Вас призвали сразу по достижению семнадцати лет?
Я был призван осенью 1943 года, сразу, как исполнилось семнадцать лет. В Куйбышеве прошел курс молодого бойца. А в апреле 1944 года нас уже привезли на Ленинградский фронт под Псков. Там был впервые ранен. Второе ранение получил в Эстонии, а третье – уже разведчиком.
— Как Вы попали в разведку?
Сам согласился. Добровольно. Я из госпиталя после второго ранения сразу вернулся на фронт. А там командиры спецподразделений построили всех в лесу и начали отбирать специалистов. Помню, начальник разведки дивизии вышел и говорит, что набирает людей в разведку. Из всех только двое согласились – я и Коля Козловский. Вот в разведке меня немецкий снайпер и подстрелил. Помню, в начале войны я от каждого свиста пули пытался увернуться. Мне тогда и сказали: «если слышишь пулю, значит, она не твоя. Свою ты и не услышишь». Я и правда не услышал.
— Вас караулил немецкий снайпер?
Да. Это был апрель 1945 года. Мы на задании в Латвии были. Я был старшим группы разведки. Командир полка приказал доставить боеприпасы нашим ребятам в лесу. Там была высокая насыпь, которую можно быть перейти только в одном месте. Немцы тоже это знали. И нас и караулил снайпер. Он долго на мушке группу держал. Я только удар почувствовал, даже сознание не потерял. Пуля шапку разорвала и кожу с левой стороны над ухом. Он на миллиметр промахнулся. Если бы не этот миллиметр, история моя и закончился бы там, в лесу.
— Психологически, что самое тяжелое в работе разведчика?
Полковую разведку задействовали перед наступлением, либо при смене позиций. Мы должны были притащить «языка» чтобы новый командир, занимающий нашу оборону, знал, что и кто ему противостоит. Тогда-то и происходит самое неприятное. Перед выходом за задание мы отдавали старшине ордена, медали, документы, а тем, кто не идет в разведку, записку с адресом дома и говорили: «Не вернусь, сообщи матери, что я погиб, но не подвёл!».
— Страшно было?
— Конечно боялся, мне жить очень хотелось. Но, за годы войны я понял, страх можно преодолеть только мыслью о том, что ты получил задание, которое обязан выполнить.
— Где Вы встретили День Победы?
В Курляндии. Мы освободили Ригу, Латвию, и нам снова поставили задачу выяснить, где немцы. Выдвигаться должны были рано утром. Легли спать, а проснулись через несколько часов от стрельбы вокруг и сигнальных ракет. Первым делом решили, что нас окружили. Выскочили из землянки, а там наши стреляют в воздух и кричат от радости: «Война закончилась! Победа!». А я смотрю, на пеньке солдат сидит безучастно. Я к нему подбегаю и спрашиваю: «Ты что сидишь? Победа!». А он меня рядом посадил и отвечает: «Ты молодой и не всё еще понимаешь. Вот ты говоришь радовать, что война кончилась. А мне даже возвращаться некуда. Мою деревню немцы сожгли. Вся семья погибла. Мне некуда возвращаться и никому я не нужен». По сей день, когда я слышу песню «Враги сожгли родную хату», я вспоминаю этого солдата, сидящего на пне в День Победы.
— Чем Вы гордитесь больше всего?
До последнего дня своей жизни я буду гордиться тем, что в восемнадцать лет помог своему народу разгромить фашизм.
#ик
