За годы Великой Отечественной на территории Советского Союза фашистами уничтожено свыше 70 тысяч сел и деревень. Фонд «Наша память» ищет разрушенные и забытые населенные пункты. С помощью краеведов, поисковиков и энтузиастов пополняется информационная база на сайте «Живая деревня». Один из координаторов проекта - Алексей Кравченко – рассказал в интервью агентству «Победа РФ» о том, как развивается эта инициатива.
- Как появилась идея проекта «Живая деревня»?
- Идея появилась давно. И не у нас. У наших друзей из Беларуси есть проект совместно с государственным архивом республики Беларусь. Они собирают информацию об уничтоженных деревнях на территории своей страны, и эта работа реализована на государственном уровне. Мы же решили реализовать проект на уровне общественных организаций.
Идея в том, чтобы не просто собрать в одном месте всю имеющуюся архивную информацию по уничтоженным населенным пунктам, но и как-то вовлечь молодежь в процесс сбора этой информации. По некоторым подсчетам, было уничтожено примерно 70 тысяч населенных пунктов и эта информация довольно разрозненная. Если идти по пути исключительно архивной работы, простого анализа и обработки данных, то это будет очень медленно и затратно.
Мы попытались сделать такую платформу, куда каждый человек может внести информацию об уничтоженной деревне на территории своего района.
Есть региональные координаторы, которые следят за поступающей информацией, обрабатывают ее и заносят в базу. Таким путем у нас на данный момент (октябрь 2018 г. – прим.ред.) в базе появилось чуть больше тысячи деревень.
- Откуда эти данные?
- Информация поступает от местных жителей, энтузиасты изучают протоколы допросов, сведения местных краеведов.
- Как проверяется достоверность информации?
- В форме на сайте в описании деревни указываются источники. В принципе, о достоверности исторических фактов можно спорить. Если найдутся несогласные с тем, что именно на этом месте располагалась уничтоженная деревня, и именно столько жителей было убито, то на сайте есть возможность оставить комментарий. Оппонент может привести свои данные со ссылкой на источник. И если по поводу какого-то объекта будут поступать комментарии, что на самом деле все не так, то у регионального модератора появятся основания внести изменения или исключить населенный пункт из базы. Но пока таких случаев не было.
Это такая модель, при которой люди добавляют информацию сами, но есть эксперты, которые могут поставить информацию под сомнение.
- Координаторы обладают подобными знаниями и опытом?
- Да. Наши координаторы - историки, краеведы, руководители поисковых клубов.
- На какой стадии сейчас проект? Каковы ваши дальнейшие планы?
- Сейчас у нас задача отработать разные технологии наполнения базы. То, что мы сейчас имеем – это даже не 10 процентов от общего количества уничтоженных сел и деревень.
Когда мы пройдем какую-то критическую точку - хотя бы те же 10 процентов будет занесено в базу - начнем выстраивать отношения с местными организациями. Мы сами не обладаем ресурсами куда-то выезжать, но будем вовлекать в процесс местных жителей, местные организации.
- Какие регионы участвуют в проекте на данный момент?
- Есть шесть регионов - Ленинградская, Новгородская, Псковская, Брянская, Курская и Орловская области, в этих регионах у нас есть координаторы. Они организуют различные мероприятия: уроки памяти в образовательных учреждениях, презентации проекта в школах и летних детских лагерях. К проекту присоединилась Смоленская область, но там пока работает только инициативная группа.
- С какими-то молодежными организациями сотрудничаете?
- В некоторых регионах налажено взаимодействие с Волонтерами Победы. Мы пока на первом этапе, это просветительский этап, на котором о проекте должны узнать молодежь и школьники.
Многое зависит от учителей. Есть ли у преподавателя желание как-то вовлечь учеников в изучение местной истории и в том числе истории уничтоженных деревень? Наша задача не только собрать архивную информацию, но и установить GPS-координаты объекта, чтобы его отметить на карте. Недавно в Курской области был показательный случай. Были выявлены списки деревень, была историческая информация, но не было понимания - где они находятся. И тогда ученики одной из школ поработали совместно с учителем и передали нам точные координаты этих деревень. Такое участие очень важно для проекта.
Причем это интересно современной молодежи – искать точки на гугл-картах, значительно легче, чем идти искать информацию в архиве. Мы пока идем по легкому пути, вовлекая детей в процесс.
- Как надолго, по вашему мнению, растянется поиск и добавление данных о деревнях?
- Сложно говорить о каких-то цифрах. Мы сейчас запускаем краундфандинговую компанию, чтобы была возможность оплатить работу местным организациям, которые занимаются поисками. Если ждать информацию только от обывателей, то этот процесс может растянуться на долгие годы. Тут нужно комбинировать – и профессиональные организации привлекать, и работать с энтузиастами. Если получится продвигать оба направления, то я думаю, лет за пять реально довести нашу базу до 30-40 тысяч деревень.
- В описании можно добавлять описание истории деревень…
- Да, можно добавить историю, фото и видео, можно прикладывать архивные документы.
- Есть ли истории, которые вас потрясли, которые запомнились?
- Я не могу вспомнить одну историю, которая меня потрясла – там каждая история – это кошмар, про который тяжело говорить. Ребята, которые занимаются группой ВКонтакте и готовят по этим справкам публикации – они испытывают сильный эмоциональный стресс. Потому что каждую историю каждой деревни пропускаешь через себя, тяжело обрабатывать данные про сотни сожженных людей в каком-нибудь амбаре, про десятки расстрелянных детей.
Есть известные истории – про деревню Дуб в Курской области, про Красуху в Псковской области и они давно на слуху. Иногда открываются истории, о которых никто не знал, или они не были так известны. И они страшны не тем, что в них большой масштаб, много людей было убито или много домов разрушено, а от того, что гибли совершенно невиновные люди, которые не брали в руки оружие, не были солдатами. Они не участвовали в диверсиях или партизанской работе, а просто из-за того, что была установка на уничтожение – попадали в мясорубку.
Эти истории очень сильно трансформируют людей, которые занимаются поиском и обработкой данных. Поэтому с точки зрения патриотического воспитания, если ученик через себя пропустит хотя бы пять таких случаев, то он по-другому увидит историю своей страны.
#сб_аг
