Лауреат Всероссийской общественно-государственной инициативы с международным участием «Горячее сердце» 22-летняя москвичка Ксения Дюжина в интервью агентству РИА «Победа РФ» рассказала о том, как решилась стать донором костного мозга, о встрече со своим генетическим близнецом и желании помогать другим.

— Ксения, с чего все началось, как вы решили стать донором костного мозга?

Когда я еще училась в школе, у нас регулярно проходили благотворительные ярмарки. Мы собирали деньги для благотворительного фонда «Подари жизнь» и адресно помогали детям. Я насмотрелась этого всего с подросткового возраста, и у меня появилась навязчивая идея: я очень ждала, когда мне исполнится 18 лет и я пойду сдавать кровь. В моем институте (я учусь в РНИМУ им. Н. И. Пирогова на педиатрии) очень хорошо развито донорское движение. Как только мне исполнилось восемнадцать, я пошла сдавать у них кровь и вступила в Регистр доноров костного мозга. У нас в институте все регулярно  говорят о том, что кому-то нужна пересадка костного мозга при лимфомах, лейкозах и других заболеваниях. Я очень хотела помочь, потому что понимаю, что даже огромные деньги найти легче, чем подходящего донора костного мозга.

— Вы сдали кровь, вступили в Регистр. И что случилось дальше?

Прошло полтора года, прежде чем мне позвонили и сообщили о том, что на меня пришел запрос — человеку с таким же генотипом, как у меня, срочно требуется пересадка костного мозга. Я сразу же дала согласие. Конечно, было волнительно, потому что прошло уже столько времени, я не ожидала. Меня пригласили на повторный анализ, чтобы исключить ошибки с моей стороны, со стороны пациента. После подтверждения анализа меня пригласили на медицинское обследование и на саму заготовку клеток.

— Как вы перенесли эту процедуру? 

Самое сложное в этом то, что это длительная процедура — она длится более четырех часов. Мне было сложновато в последний час, видимо, индивидуальная реакция организма. Когда кровь после забора нужных стволовых клеток возвращают обратно в организм, то чтобы она не свернулась, не возникло тромбов, добавляют специальный препарат — антикоагулянт. Мой организм на него отреагировал тем, что у меня онемели руки и ноги. Я как будто бы каждый раз уговорила себя ими пошевелить, ну, и слабость была на четвертом часу.

— Что вы почувствовали потом, когда через все прошли и поняли, что помогли тому пациенту?

То, что у нас с ним так все совпало, — это огромная удача. Я до сих пор не понимаю, почему именно я? Изначально, когда мне позвонили, я стала чувствовать себя особенной. Как будто бы в этом заключается моя миссия, я удостоена возможности спасти жизнь взрослому человеку! Мне сказали, что это мужчина. То есть я представляю, что у него уже состоявшаяся жизнь, должно быть, есть семья, дети. И я просто своим существованием могу дать ему шанс продолжать эту жизнь.

— А что вам о нем известно?

Я знаю, что мужчина, чуть больше 30 лет. У него острый лимфобластный лейкоз. И через полтора года мы сможем встретиться.

— Вы ждете этого?

Конечно. Я бы хотела с ним пообщаться. Мне очень интересно, ведь это человек с таким же генотипом, как у меня. Мы, по сути, близнецы. Я бы хотела знать, кто он, мой брат по крови.

— Планируете ли вы и дальше состоять в Регистре доноров костного мозга?

Я нахожусь в регистре, но после сдачи меня поставили в так называемый «серый лист», в ближайшие полтора года на меня не может приходить запрос. Но на данный момент я — сотрудник Федерального регистра. То есть моя история с донорством костного мозга продолжается. Я сейчас отвечаю за взаимодействие с донорами, помогаю все организовывать. Запросы к нам приходят со всей страны.

— Почему вам важно помогать другим?

Вообще, я живу так: если я знаю, что могу кому-то помочь и не сделаю этого, то мне потом будет очень тяжело. Поэтому я лучше напрягусь, возможно, чуть-чуть в чем-то пострадаю, но зато буду знать, что сделала все возможное. А если я пройду мимо, то потом в мыслях буду возвращаться к этому, вспоминать и терзать себя. Добро нужно распространять, делать его побольше, потому что плохого вокруг достаточно.

— Ксения, вы считаете себя мужественным, сильным человеком?

Ну... Да. Иногда я пугаюсь каких-то экстренных ситуаций, но стараюсь все это преодолевать. Мне кажется, да, я достаточно смелая. По крайней мере, мне все почему-то об этом говорят.

— За ваше мужество вас наградили в величественном Зале Славы Музея Победы. Какие эмоции вы в связи с этим испытываете? 

Странные на самом деле. Я начинаю думать, что я здесь делаю? Мне кажется, я никакого подвига не совершила. Вокруг такие истории: дети спасли кого-то из пожара, вытащили из-подо льда... А я просто посидела, сдала клетки. Понятно, что меня тошнило и у меня немели конечности, но я вроде ничего такого, как они, не сделала. Вообще здесь, в Музее Победы, я чувствую, что как будто я причастна к чему-то большому, очень важному. Для меня большая честь быть здесь.

— Бывали ли вы раньше в Музее Победы и как в вашей семье сохраняется память о Великой Отечественной?

Да, в Музей Победы мы не раз приезжали с классом. Здесь очень красиво и масштабно: и внутри, и снаружи. Все мои прадедушки воевали. До этого года мы всегда с семьей ходили на «Бессмертный полк». Моя бабушка, ребенок войны, регулярно рассказывает нам истории о военном времени. Вообще, в нашей семье все положительно относятся к поддержанию памяти о Великой Отечественной. И в школе у нас проходило много мероприятий, связанных с этой темой. Например, ко всем годовщинам битв мы подготавливали уроки для младшеклассников. Это наша история, очень важно все это сохранять и помнить.

#мп