7 ноября страна в очередной раз отмечает годовщину парада 1941 года на Красной площади. Несмотря на то, что, казалось бы, все детали этого парада уже достаточно полно освещены и хорошо известны любителям истории, нередко появляются какие-то новые документы, свидетельства, факты, которые получают неоднозначную трактовку. Расставить точки над I мы решили вместе с историком, научным сотрудником Музея Победы Андреем Горбуновым.
- Андрей Михайлович, расскажите, как готовился парад и почему его решили провести.
- Парады в Советском Союзе проводили два раза в год на 1 Мая и 7 ноября – два крупных праздника, которые отмечались, в том числе, и с помощью армии. Когда началась война, все подобные мероприятия начали свертывать. В конце октября враг был остановлен, но у Красной Армии тоже не было достаточно сил и резервов, чтобы наступать. Все понимали, что следующий раунд борьбы пройдет в ноябре. Соответственно нужно было сделать что-то, что воодушевит войска и страну. Еще были памятны события середины октября, когда в Москве была паника и люди в ужасе бежали из города в уверенности, что завтра здесь будут немцы. С этими настроениями надо было что-то делать: либо победить – нанести где-то крупное поражение противнику, либо провести парад - показать, что мы сильны, показать как можно больше войск, а самое главное – показать, что Сталин и наркомы остались в Москве – это важно.
И именно поэтому втайне стали готовиться три парада: в Куйбышеве, Воронеже и Москве.
Ни один из них не был запасным. Воронеж - это достаточно крупный тыловой город, там производят «Катюши» и штурмовики Ил-2, Куйбышев – вторая столица: туда эвакуировали часть наркоматов, часть генерального штаба и все иностранные посольства. Надо было показать союзникам, что мы сильны. И так как Куйбышев находится в самом центре страны, через него идут войска, то там можно было провести огромный парад. Десятки тысяч в нем поучаствовали: не только резервные войска, но и те, что отправлялись на фронт.
В Москве же втайне парад готовили всего несколько человек. Секрет раскрыли только перед танковыми экипажами, так как танку идти по брусчатке сложно, тем более была наледь. Поэтому им разрешили, как говорится, «пешим по-танковому», командирам экипажей и механикам –водителям под честное слово пройти по Красной площади 6 ноября, потрогать это все ногами, чтобы понять, как ехать завтра.
6 числа выступает Сталин, а 7 ноября все гадают: будет ли праздник или хоть какие-то торжества? Заранее объявили, что будет парад в Воронеже и Куйбышеве, а что Москва?
В Москве парад начали на час раньше, поэтому не всем успели привезти приглашения, но основные действующие лица были. Перед этим солдат вывели из казарм и отправили якобы просто маршировать. Это было нормально: на тот момент 70 процентов всех армий мира ходили пешком, и Красная Армия не была исключением.
В тот момент, когда пехота занимается шагистикой, им сообщают, что сейчас мы направляемся на Красную площадь и там строимся, будем участвовать в параде. То есть секрет сохранили по максимуму. Не получилось с авиацией. Была очень плохая погода, и поэтому она не полетела, хотя была готова. Летчики дежурили непосредственно в машинах, готовность №1.
В целом, моральный эффект был огромен, потому что весь мир узнал, что Сталин остался в Москве. Фраза, которая была брошена в 40-м году одним из военных: «Мы не такая страна, как Польша», обретала реальные плоть и кровь. Мы не такая страна, как Польша, мы не побежим под ударами противника.
- Сколько дивизий участвовало в параде, все ли они ушли сразу на фронт?
- Участвовало несколько дивизий, несколько училищ и две танковых бригады. Начнем с училищ. Они в октябре уже были выведены с фронта. И времена, когда курсантов бросали в бой, уже закончились. Будут моменты в 1942 году, когда будущих или уже ставших офицерами людей сведут в отдельные подразделения и они пойдут в бой в том же составе, как они проходили обучение, но это уже не будет актом отчаяния, как в начале битвы за Москву, когда собирали всех, кто был под рукой. Это уже были обученные люди, вместе они были сильней, и их не стали разъединять. Они дорого стоили в бою. Но представителей тех училищ, что были на фронте в начале октября, уже не было, их вывели где-то 15-16 числа, кроме кремлевских курсантов, которые отбыли чуть позже. Их просто нельзя было снять из-за тяжелой обстановки на Волоколамском направлении.
Обе танковые бригады имели по 12-16 машин и на фронт сразу после парада не отправились. 33-я бригада пошла в бой в ходе контрнаступления, а 31-я танковая бригада (будущего дважды Героя Андрея Кравченко) отправилась на фронт через 6-8 дней, но она находилась в резерве, ею не рисковали, потому что она была «плохо сколочена». Она участвовала в бою на Рогачевском шоссе в районе Красной Поляны. Туда же, под Красную Поляну, в конце ноября была отправлена 2-я дивизия им. Московского пролетариата, которая участвовала в параде. Она воевала непосредственно под Красной Поляной, а танковая бригада прикрывала ее фланг и тыл. Красная Поляна стала именно тем местом, где немцы максимально приблизились к Москве, но были остановлены. 332-я стрелковая дивизия, участвовавшая в параде, на фронт попала только в конце декабря, потому что в начале ноября она была еще плохо подготовлена, и поучаствовала только в завершающей части контрнаступления и развития следующих операций в ходе советского наступления под Москвой.
Помимо этого в параде участвовала знаменитая дивизия имени Дзержинского, которая и до, и после войны занималась тем, что охраняла Москву. Военнослужащие этой дивизии будут в 1945-м году бросать поверженные фашистские знамена к подножью мавзолея.
Также были на параде ОМСДОН (отдельная мотострелковая дивизия особого назначения) и ОМСБОН (отдельная мотострелковая бригада особого назначения), которые готовили партизан диверсантов, например Зоя Космодемьянская частично прошла в ней подготовку, также большинство участников партизанского отряда «Митя» будущего Героя Советского Союза Дмитрия Медведева. Здесь готовили именно таких специалистов, поэтому их на фронт не бросали – им предстояло сказать свое веское слово чуть позже.
- Речь Сталина была полна историческими отсылками. Что это было: хороший пиар или воссоединение отечественной истории?
- Вообще первые попытки создать историю, написать ее с нуля, проходили довольно поверхностно и кусками. Основной фон сводился к борьбе с царизмом. Понятно, что знаний было мало, но в целом, любой советский человек, который учился 7-8 классов, прекрасно знал, кто такой Дмитрий Донской, Иван Грозный, Александр Невский. Большая роль в этом принадлежала кинематографу. И когда Сталин вспоминал Пожарского, Минина, Кутузова, Суворова, он не пытался открыть какие-то новые страницы в истории, все и так знали, о чем он говорит. Просто он назвал те периоды, кроме разве что Суворова, когда стране было плохо. Во времена Смуты Москва была захвачена, а в ходе войны 1812 года ее вообще сожгли. Но мы победили в этих войнах и отбили Москву. И все прекрасно понимали, с чем связана эта историческая параллель: были трудные времена – выстояли. Выстоим и сейчас. И из речи Сталина ясно можно было понять: Москву мы сдавать не собираемся. Это очень важный момент.
Правда, кое-какие подвижки в создании, написании и преподавании истории пошли действительно. Уже с начала декабря в Москве будет открыта сначала небольшая комиссия, а потом проведена конференция под председательством академика Минца, которая подведет определенный итог, что у нас действительно был определенный период, когда рабочих и крестьян угнетали, но не все цари были плохими, не все дворяне были плохими.
И в целом зимой 1941 года появляется именно та модель преподавания истории, по которой мы учимся сейчас. Конечно, добавляются какие-то новые документы, переписываются учебники, что-то становится более актуальным, что-то нет, но в целом, это заложили тогда. И товарищ Сталин не занимался пиаром, он просто еще раз призвал всех вспомнить, что мы люди одной великой страны и что неоднократно нашей стране было плохо. Если бы он хотел пропиариться, он бы вспомнил про татаро-монгольское нашествие, когда мы 300 лет под игом жили.
- Как, по вашему мнению: стоило проводить парад? Если да, то почему?
- Парад проводить стоило. Во-первых, нужно было объяснить всем сомневающимся, которые существовали во всем мире, что Советский Союз выстоит. В Англии, например, считали вполне серьезно, что эту зиму Советская Россия не переживет. И были споры, отправлять ли нам из Америки помощь, не попадет ли она целиком в руки противника. Конвои только начинали идти. Эффект от поступившей на то время помощи был не очень большой. Первые несколько десятков танков пошли в бой под Москвой в ноябре, но это капля в море. И соответственно нужно было показать всему миру, что мы готовы бороться и сдаваться не собираемся.
Во-вторых, общий психологический фон, когда по радио говорят, что здесь что-то сдали, там отступили, давил на людей. Когда появилось Волоколамское направление, каждый мог взять атлас и с помощью линейки определить, что вот, 120 километров до Москвы, что же дальше? А военная тайна соблюдалась, и о том, что началось контрнаступление и мы их перемолотили, стало известно только через две недели, когда слова можно было подтвердить фото и кинодокументами. Это все очень важный моральный фактор. И именно поэтому Сталин выступает лично, и он выступает на мавзолее, и его видел весь мир. Да, там произошла накладка из-за того, что аппаратура была старая и не записала его речь с первой попытки. Поэтому в кинохронике мы видим, когда на мавзолее Сталин стоит на общем плане вместе со всеми – снег падает. А когда он читает речь, снега нет. Это потому что речь записывали уже отдельно. Но Сталин там был, и это воодушевило всех. И сейчас в нашей стране все-таки стали понимать, что глава государства играет очень большую роль, им можно и нужно гордиться.
Третий аспект – это оккупированные территории. То, что речь Сталина стали печатать не только в газетах, но и в специальных брошюрах, которые можно было положить в нагрудный карман. Их раздавали на фронте, а самое главное, что их скидывали с самолетов и передавали партизанам. Партизаны и сами записывали эту речь, пусть даже частично, тезисно, и потом уже ночью развешивали бумажные листовки. Люди читали, и понимали, что страна борется. Ведь немцы провели большую пропагандистскую работу и с середины октября стали говорить, что Красная Армия повержена, Ленинград вот-вот падет, Москва взята. И когда ты находишься где-то в Киеве или Смоленске, то можно в это поверить. А тут наконец-то появилась связь с родной землей и уверенность: мы победим. Вот это очень важно.
- Спасибо за беседу
# ЕП
