В Воронеже перевели мемуары рядового вермахта Андреаса Шлегеля. Издание покажет войну глазами немцев - бывших оккупантов, а затем военнопленных.
«Помимо самих воспоминаний о моем родном городе меня захватила эта волнующая связь между двумя образами Андреаса Шлегеля: 17-летним солдатом вермахта, гитлерюгендцем, оказавшимся здесь в плену на исходе войны, мечтающем о возвращении домой в Германию – и 80-летним пенсионером, который видит в пережитом важный опыт для последующих поколений и мечтает приехать в Воронеж», - рассказал переводчик Павел Рыжов.
По его словам, в плену Шлегель занялся изучением русского языка для того, чтобы наладить отношения между охраной и военнопленными, чтобы получше узнать самих русских в лице воронежцев.
«В особо экстремальных условиях в свои 17 лет вел переговоры между охраной и немцами. В результате уже в 1946-м году заключенных за хорошее поведение стали выпускать в город. Андреас вспоминает, как на исходе плена в 1949 году их поезд трогался в Германию с воронежского вокзала. На перроне он обнимался со своими теперь уже бывшими охранниками», - вспоминает он.
Однако отмечается, что некоторые немцы, в два раза старше Андреаса, начали плеваться в сторону Воронежа и показывать неприличные жесты.
«Андреас пишет обо всем без дипломатических прикрас. Например, вспоминает, как его и еще нескольких заключенных сняли с работ на восстановлении школы и привели в класс, где детям показывали фильм о Сталинградской битве. И вот тут-то, в словесной атаке, они, немцы, получили сполна. Но при этом Андреас рассказывает, как воронежцы подкармливали бывших оккупантов. Подробно описывает жизнь в казармах: первые три месяца на бетонном полу под разрушенной крышей авиазавода, вши, похлебка из ботвы, 100 грамм хлебной пайки», - рассказал Павел Рыжов.
При этом сам Шлегель признаётся, что это заслуженная участь захватчиков, сообщает «Горкома36».
«А я понимаю, что даже такая участь ни в какое сравнение не идет с теми нечеловеческими условиями, в которых оказались в нацистской Германии советские военнопленные. При всем моем возникшем уважении к Андреасу никакой жалости его мемуары не вызвали», - подчеркнул участник перевода.
#дс
